Вечером 26 июня 1914 года в купе номер 23 экспресса Базель -- Цюрих собралось весьма странное трио джентльменов. Двое из них очень скоро начали подозревать, что третий не в своем уме.
-- Дождь утих, -- первым отважился нарушить молчание швейцарец, по виду доктор, вскоре после того, как поезд тронулся. Это было совершенно обыденное замечание, сделанное, конечно же, с намерением завязать непринужденный разговор.
-- Ja, -- холодно бросил русский, давая понять, что не склонен
к пустой болтовне.
-- Действительно, дождь кончился, -- любезно согласился англичанин,
вежливо улыбнувшись одними лишь краями губ. Его глаза оставались холодными
и безжизненными, как у мумии.
Доктор на миг задержал свой взгляд на этой пустой улыбке и решил сменить направление разговора.
-- Похоже, эрцгерцога Фердинанда везде встречают с радостью, -- сказал он.-- Может быть, теперь обстановка на Балканах наконец-то улучшится.
Русский скептически хмыкнул, на этот раз не удостоив собеседника даже словом.
-- Политика -- это сплошной маскарад, -- сказал англичанин с той же вежливой улыбкой, которая никак не отразилась на его пустом, ускользающем взгляде.
Русский неожиданно отреагировал целой фразой:
-- У всех маскарадов один и тот же смысл, -- произнес он с отвратительной веселостью вурдалака, -- и древние римляне это знали. Cui bono?
-- "Кому это выгодно?" -- перевел англичанин. -- Кому же еще, как не дьяволу? -- ответил он сам, издав нездоровый смешок, из тех, которые обычно заставляют сидящих рядом с опаской отодвинуться.
Русский внимательно посмотрел на англичанина, отмечая про себя симптомы нервного расстройства, которые доктор заметил уже давно.
-- Дьявол, -- произнес он убежденно, -- это удобный миф, придуманный истинными носителями зла в этом мире.
С этими словами он развернул газету и углубился в чтение, ясно показывая этим, что не желает продолжать разговор.
Доктор старался сохранять доброжелательный тон.
-- Мало кто в наши дни верит в дьявола, -- сказал он, думая про себя: Девять из десяти шизофреников уверены, что их преследует дьявол, а восемь из десяти непременно используют метафору с маскарадом.
-- Мало кто в наши дни, -- ответил англичанин с механической и оттого отвратительной улыбкой, -- способен видеть дальше кончика своего носа.
-- Вероятно, у вас есть веские причины утверждать это, -- заметил доктор.
-- Вы психиатр? -- резко спросил англичанин.
Вот оно, подумал доктор, та поразительная интуиция, или экстрасенсорное восприятие, которую часто проявляют такие типы.
-- Я врач, -- ответил он осторожно, -- и в самом деле занимаюсь лечением душевных и нервных расстройств -- но не так, как это принято в традиционной психиатрии.
-- Мне не нужен психиатр, -- оскорбленным тоном сказал англичанин, игнорируя нежелание доктора принять этот ярлык.
-- А кто сказал, что он вам нужен? -- спросил доктор. -- Видите ли, мой отец был священником, и мне просто интересно, почему вы так страстно верите в существование дьявола в наш просвещенный век, когда большинство образованных людей скорее согласится с мнением нашего циничного спутника, укрывшегося за газетой.
Из-за газеты донеслось скептическое хмыкание.
-- Вы когда-нибудь видели, как исчезает человек, буквально растворяется в воздухе? -- спросил англичанин.
-- Нет, -- ответил доктор.
-- Тогда не говорите, что мне нужен психиатр, -- сказал англичанин. -- Возможно, психиатр нужен этому миру… возможно, он нужен Господу Богу... но я -- я уверен в реальности того, что видел своими глазами.
-- Вы видели, как человек исчез во время представления иллюзиониста в цирке? -- мягко поинтересовался доктор. -- Это и в самом деле производит сильное впечатление. Теперь я понимаю, почему вы боялись, что вам никто не поверит.
-- Вы смеетесь надо мной, -- упрекнул его англичанин. -- Я видел очень многое... и я знаю... заговор, который управляет всем. У меня были все доказательства, а потом они просто исчезли. Люди, почтовые ящики, все... все исчезло с лица земли в одночасье...
Одночасье, одночасье, одночасье: всем показалось, что колеса поезда подхватили ритм этого слова.
-- Наверное, вы действительно пережили что-то ужасное, -- сказал доктор. -- Но, видимо, шок помешал вам хорошо запомнить подробности того, что с вами произошло?
Одночасье, одночасье, одночасье: продолжали выстукивать колеса.
-- Я видел то, что видел, -- твердо произнес англичанин, вставая. -- Извините, -- добавил он, выходя из купе.
Доктор посмотрел на русского, который все еще прятался за развернутой газетой.
-- Вы ходили в Базеле на концерт Бетховена? -- спросил он приветливо.
-- У меня есть более важные дела, -- ответил русский отрывисто и холодно, переворачивая страницу газеты и углубляясь в чтение с преувеличенным интересом.
Доктор сдался. Один умалишенный, другой невежливый: веселая же мне предстоит поездка, подумал он.
Англичанин вернулся с сонными глазами, скрючился в своем углу и вскоре уснул. Лауданум, или какой-то другой опиат, определил доктор. Что ж, это в лучшем случае острый невроз.
Одночасье, одночасье, одночасье: повторяли колеса. Доктор решил, что ему самому было бы неплохо вздремнуть.
Что-то резко вырвало его из полудремы; открыв глаза, он увидел, что русский непроизвольно сжимает его руку. Потом он услышал голос англичанина:
-- Нет... нет... я не пойду в сад... нет, не надо...О Боже, Джоунз, эта тварь... перепончатые крылья... огромный красный глаз... Да поможет нам Бог, Джоунз...
-- Он совершенно безумен, -- заметил русский.
-- Приступ острого беспокойства, -- поправил его доктор. -- Ему просто снится кошмар...
-- По-по-подвяз... -- пытался выдавить из себя англичанин во сне.
Русский смущенно отпустил руку доктора.
-- Вы, верно, видите нечто подобное по несколько раз в день, -- сказал он. -- А я к таким вещам не привычен.
-- Да, мне приходится иметь дело с бредящими наяву, -- сказал доктор. -- Но они такие же люди, как мы, и тоже заслуживают сочувствия.
-- Никто из его класса не заслуживает сочувствия, -- с прежней холодностью произнес русский и отодвинулся в свой угол.
-- Незримая Коллегия, -- продолжал бормотать англичанин. Теперь его речь напоминала бессмысленную скороговорку шизофреника. -- То появляется, то исчезает... растворяется прямо в воздухе... в воздухе прозрачном.
-- Он говорит о тайном обществе семнадцатого века, -- с удивлением заметил доктор.
-- Даже Джоунз, -- продолжал бормотать англичанин. -- Он был, и его нет... О Боже, нет... я не хочу обратно в сад...
За окном купе показались предместья Цюриха.
Доктор наклонился вперед и осторожно прикоснулся к плечу англичанина.
-- Это всего лишь сон, -- негромко произнес он. -- Сейчас вы проснетесь, и все ваши страхи исчезнут.
Англичанин резко открыл глаза. Его взгляд был полон ужаса.
-- Вам снился кошмар, -- сказал доктор. -- Просто кошмар...
-- Чушь всякая! -- внезапно воскликнул русский, оставив свою безразличную холодность. -- Вы поступите очень мудро, если забудете обо всех этих воображаемых демонах и будете бояться не дьявола, которого не существует, а растущего гнева рабочего класса.
-- Это не сон, -- сказал англичанин. -- Они все еще преследуют меня...
-- Молодой человек, -- настойчиво продолжал доктор, -- все ваши страхи существуют только в вашем внутреннем мире и не имеют ничего общего с миром внешним. Пожалуйста, постарайтесь понять это.
-- Вы глупец, -- сказал англичанин, -- Для них не существует ни внутреннего, ни внешнего. Они входят в вас, когда им это необходимо. И они изменяют мир, когда им это необходимо...
-- Они? -- вкрадчивым тоном спросил доктор. -- Вы имеете в виду Незримую Коллегию?
-- Незримая Коллегия исчезла, -- ответил англичанин. -- Миром завладело Черное Братство.
-- Цюрих! -- прокричал кондуктор. -- Конечная остановка! Цюрих!
-- Послушайте, -- сказал доктор. -- Если вы остановитесь в Цюрихе, загляните ко мне, пожалуйста. Я уверен, что смогу помочь вам. -- С этими словами он протянул англичанину свою визитную карточку.
Русский поднялся, что-то скептически проворчал и вышел из купе, ни с кем не попрощавшись.
-- Вот моя визитная карточка, -- повторил доктор. -- Так вы зайдете ко мне?
-- Да, непременно, -- ответил англичанин и улыбнулся своей механически-неискренней улыбкой. Как только доктор вышел, он снова уставился в пустоту. Карточка выпала у него из рук и, несколько раз перевернувшись в воздухе, опустилась на пол купе. Мельком взглянув на нее, он прочитал: д-р Карл Густав Юнг.
-- Мне не нужен психиатр, -- повторил он апатично. -- Мне нужен экзорцист.