Александр Привалов  Совсем другая история    (предисловие к книге Робеpта Антона Уилсона  "И обpушилась стена")    (с) Janus Books, 1998

-- Постарайтесь понять, Александр Иванович, что не существует единственного для всех будущего. Их много, и каждый ваш поступок творит какое-нибудь из них. Вы это поймете, -- сказал он убедительно. -- Вы это обязательно поймете.

Позже я действительно это понял. Правда, не сразу, а в несколько этапов. Вот об этих этапах моего Откровения Янус Полуэктович попросил меня рассказать. Это будет рассказ о Приключении Разума, и в нем будет много странных идей и странных событий. Подавляющее большинство читателей, скорее всего, не поверит мне, и это совершенно нормально. Я сознательно рассказываю эту историю для незначительного меньшинства, ибо совершенно точно знаю, что меньшинство со временем перестанет быть незначительным, а большинство подавляющим.

Один этап моего Откровения начался уже на следующее утро после истории с попугаем, когда ни на какой Китежградский завод я отправлен не был, поскольку старик Шварц, завотделом оборонной магии, затребовал меня в свое полное распоряжение на неопределенный срок. Почти полгода мы вместе с кубинскими товарищами из Института сантерии и брухерии готовили один очень ответственный проект, который был впоследствии успешно реализован (но это уже совсем другая история), и все это время я даже ночевал в компьютерном зале. К сожалению, загруженность работой помешала мне тогда всерьез призадуматься о "детерминизме" и "предопределенности" хотя бы будущего, не говоря уже о прошлом. Общался я в основном с оборонщиками и заказчиками из компетентных организаций, У-Януса практически не видел, и у меня просто не было возможности задать ему еще один вопрос. А жаль.

Ну, а затем началась действительно совсем другая история. На этот раз -- в широком смысле этого слова. Другая история человечества. Та история, которая для большинства читающих эти строки является единственной. Та история, в которой Янус Полуэктович Невструев был всего лишь персонажем фантастической повести, а НИИЧАВО назывался совсем по-другому.

В этой истории (или, как я предпочитаю говорить теперь, в этой линейной последовательности вероятостных состояний) я пережил другой этап Откровения. Я подчеркиваю: другой, а не второй и не следующий. Тут есть разница, которую я и постараюсь ниже объяснить.

Начну с того, что в этой реальности я тоже был программистом по имени Александр Иванович Привалов. Я работал в институте, который разрабатывал (как это официально называлось) "спецтехнологии прогнозирования и управления событиями". Институт для прикрытия занимался всякой чепухой, настоящая же тематика исследований была сверхсекретной. Поэтому, когда в 1964 году два молодых советских фантаста написали повесть, в которой главным героем был Александр Привалов, программист, работающий в НИИ Чародейства и Волшебства, в моей жизни наступили коренные перемены. Уж не знаю, как разбирались с авторами повести и какие объяснения они давали по поводу утечек сверхсекретной информации, которыми эта повесть изобиловала, но со мной разбирались очень серьезные люди и, как говорится, на всю катушку. Хуже всего было то, что никакой вины за собой я не чувствовал. Режим секретности всегда соблюдал неукоснительно. С авторами повести никогда не был лично знаком, хотя читал их предыдущие произведения. Да, действительно, в 1960 году, еще до поступления на работу в Институт Спецтехнологий, путешествовал с друзьями по русскому Северу на машине, взятой напрокат, и даже помню, как на лесной дороге голосовали двое каких-то молодых охотников, но лица их мне не понравились и я не остановился! Имена других персонажей повести мне ничего не говорили (во всяком случае, тогда).

В общем, я прошел через всяческие передряги, которые мой читатель легко может представить себе сам, и окончательно выбрался из них лишь после вмешательства сил, так сказать, высшего порядка. Но еще раньше я имел возможность узнать, что братьев-писателей, сыгравших роковую роль в моей судьбе, органы не стали слишком уж сильно "прессовать". Я так думаю, эти люди оказались им просто не по зубам -- или, может быть, у них нашлись высокие покровители.

А повесть из каких-то особых соображений (полагаю, в надежде на то, что появятся в этом деле хоть какие-то дополнительные ниточки) даже решено было опубликовать. При этом, правда, авторов заставили ее переделать до полной неузнаваемости, придав НИИЧАВО и его сотрудникам (а главное -- темам, над которыми они работали) вид скорее сказочно-юмористический, чем мрачно-реалистический.

С этой задачей авторы справились блестяще. Но даже и в виде "повести-сказки для научных работников младшего возраста" этот текст, когда я его наконец смог прочесть в 1971 году, оказал на меня потрясающе сильное воздействие. Главный герой повести был, несомненно, я! И дело даже не в совпадении имен -- мало ли, в конце концов, в мире А. И. Приваловых? Тысячи! Выдумывая своего мага-программиста, писатели вполне могли бы взять это имя просто "с потолка". Но человек, от которого велось повествование, -- это был именно я, такой, каким я сам себя воспринимаю. У него была моя личность, мое сознание, мой жизненный опыт, мои вкусы -- можно ли не узнать себя самого, даже если ты описан в совершенно незнакомых жизненных ситуациях? Тем более что не были они совершенно незнакомыми -- какие-то коллизии были узнаваемы с самого начала, какие-то постепенно вспоминались.

Поначалу они вспоминались смутно, но, по мере того, как я перечитывал повесть снова и снова, люди и события откуда-то всплывали в памяти. Это было как вспоминание сна. Ночью тебе снится много чего-то интересного. Проснувшись, ты не помнишь никаких подробностей -- только какую-то общую атмосферу сновидения. Но потом читаешь, например, газету, видишь слово "Китай", и тут ясно вспоминаешь: во сне-то я был в Китае! Потом другая зацепка помогает вспомнить другую подробность. Таким вот образом, используя текст повести, я смог вспомнить много такого, что в совокупности составляло полноценную, пережитую и вспомненную мною альтернативную реальность. Иначе говоря, у меня была как бы "реальность-2", которая являлась несовместимой с моей старой доброй "реальностью-1".

(Забегая вперед, скажу, что, когда я через несколько лет прочитал книги о доне Хуане -- тогда еще не переведенные на русский язык, но поступавшие в наши спецбиблиотеки, -- я очень хорошо понял проблемы Карлоса, которому пришлось мучительно, эпизод за эпизодом, вспоминать свое забытое прошлое в партии нагваля. Это было прошлое, происходившее в "отдельной реальности" и не вписывавшееся в реальность обычную.)

Итак, с вспоминания начался другой этап Откровения. Я приступил к размышлениям. И ход моих размышлений очень интересно соотносился с внешними событиями моей жизни.

Начал я вот с чего. В той истории Я. П. Невструев предсказал мне мое будущее: "Завтра с утра вас, Александр Иванович, вызовет Китежградский завод, и мне придется дать вам командировку". И буквально через минуту добавил: "Не существует единственного для всех будущего. Их много, и каждый ваш поступок творит какое-нибудь из них".

Эти слова в повести воспроизведены абсолютно точно. И так же абсолютно точно я вспомнил последующие события: назавтра никакой Китежград меня не вызвал. Что лишний раз подтверждает правоту второго высказывания Януса: "Не существует единственного будущего". Но ведь, с другой стороны, первое высказывание ("Мне придется дать вам командировку") было основано на его непосредственном переживании будущего, которое уже совершилось! Для тех, кто не знает этой повести Стругацких (хотя и не могу себе представить таких людей среди моих предполагаемых читателей), поясню.

Я. П. Невстpуев исследовал паpаллельные пpостpанства, и одному из его экспеpиментов в будущем суждено было завеpшиться катастpофой (или, наобоpот, полным успехом -- в зависимости от того, какая была поставлена цель). В стpуктуpе пpостpанственно-вpеменного континуума пpоизошел своего pода взpыв, выбpосивший экспеpиментатоpа в точку, пpостpанственно совпадающую с исходной, по вpемени же отстоящую pовно на одни земные сутки назад. В результате в настоящем получилось два Януса Полуэктовича -- один нормальный (А-Янус), а второй живущий "из будущего в пpошлое" (У-Янус). И вот этот-то второй, естественно, знал то, что для всех было будущим, но не знал того, что для всех было прошлым.

Есть много вероятных будущих, но У-Янус знал ту вероятность, которая реализовалась для меня на самом деле. С другой стороны, я назавтра после его предсказания тоже познал ту pеальность, которая осуществилась на самом деле. И это была другая pеальность. Может быть, Янус лукавил? Или наше понимание того, что такое на самом деле, в чем-то неверно?

Я очень долго ломал голову над этой загадкой реальности-2. Однажды ночью мне приснился сон: я стоял в лаборатории над чашкой Петри, в которой лежал дохлый попугай. Присмотревшись повнимательнее, я вдруг заметил, что это не попугай, а кот, и не чашка Петри, а свинцовый ящик. И я не мог понять, дохлый это кот или он просто спит...

Проснувшись, я сразу понял, что означал кот в моем сновидении. Это был кот Шредингера.

Для тех, кто не изучал физику и даже не читал "Квантовую психологию" Роберта Уилсона (изданную, кстати, на русском языке стараниями все того же Януса Полуэктовича), поясню.

Физик Эрвин Шредингер, один из создателей квантовой механики, для иллюстрации своих идей о природе реальности использовал такой пример. Возьмем живого кота и закроем его в ящике вместе с баллоном, наполненным отравляющим газом.  Причем баллон снабжен устройством, срабатывающим по принципу бросания монетки: выпадает орел -- газ из баллона выпускается и кот умиpает; выпадает решка -- газ остается в баллоне, а кот -- жив-здоpов. А теперь попpобуем ответить на вопрос: жив кот или мертв после срабатывания устройства?

Так вот, Шредингер доказал, что, пока мы не заглянули в ящик, кот существует там в особом математическом состоянии, когда утверждение, что кот мертв, и утверждение, что кот жив, в равной степени имеют смысл, причем утверждение, что кот жив и мертв одновpеменно, тоже имеет смысл.

Сон все прояснил. Я неверно понял слова Януса. Будущих действительно много, но не в том смысле, в каком я привык думать. Их много не только когда глядишь на них из настоящего.

Когда какое-то будущее реализуется (к примеру, кот Шредингера жив), это не значит, что другое будущее не реализовалось, исчезло, стало недостоверным.

Оно реализовалось, но только в другой реальности. Вот почему пророки могут видеть будущее.

Каждый (!) из вариантов будущего реально существует где-то там -- в области возможных будущих.

И вот почему пророчества часто не сбываются. Из того настоящего, в котором было сделано пророчество, мир совершенно не обязательно должен попасть в предсказанное будущее -- вероятностных вариантов много.

То же самое можно с уверенностью сказать и о прошлом. И о моем в том числе. В этом и заключается секрет появления книги об Александpе Пpивалове-2.

Писательство сродни пророчеству. Многие писатели не столько выдумывают свои сюжеты и героев, сколько видят их готовыми. Очевидно, существует какой-то механизм мироздания, мне пока не ведомый, который позволяет некоторым людям (а возможно, даже всем) заглядывать в реальности других людей. Вот они и заглянули в одну из моих реальностей.

Я начал продумывать математическую модель мироздания, в котором сосуществуют различные вероятностные состояния прошлого, настоящего и будущего, а параллельно размышлял над другой задачей.

Очень любопытным феноменом был я сам, Александр Иванович Привалов. Точнее говоря, мое самоосознание. Я помнил свою жизнь в реальности-1 с детских лет до нынешнего момента. Благодаря благодетелям-писателям и моим собственным титаническим усилиям я вспомнил часть реальности-2. Я вспомнил весь период, описанный в книге (с того момента, когда согласился подвезти на машине двух сотрудников института, и до уже цитированных слов У-Януса). Я вспомнил тот период, который в книге уже не описан, -- начиная со следующего дня, когда меня запрягли в pаботу оборонщики и кубинские товарищи. И вспомнил я этот период вплоть до 1973 года, когда Янус проделал тот самый роковой эксперимент. Дальше был обрыв. Полный мрак и неизвестность. Того варианта развития событий, при котором на следующий день после разговора с Янусом я уехал в Китежград, я тоже, убей бог, не мог себе даже представить. А то, что было до встречи с голосующими на дороге магами, по-моему, абсолютно совпадало с тем, что было до аналогичной ситуации в реальности-1.

Интересная получалась ситуация. Помнил я, Александр Иванович Привалов, свою жизнь до той знаменательной встречи на дороге. Помнил два варианта своей жизни после этого события. Этакая развилка во времени. В одном варианте стал я сотрудником НИИЧАВО, в другом -- сотрудником НИИ спецтехнологий. Как подсказывает разум, таких вариантов должно быть несчетное количество, поскольку развилки появляются всякий раз, когда я совершаю (или не совершаю) какое-то действие. Но вот поди ж ты -- помнил я только два линейных потока событий. Один -- до 1973 года, до эксперимента Януса, а другой -- до 1972 года, потому что, когда я ломал над этим голову, в моей "нынешней" реальности наступил как раз 1972 год.

После дознания и всех прочих неприятностей, связанных с утечкой сверхсекретной информации, на моей карьере в Спецтехе был, конечно, поставлен жирный крест.

Меня отправили в бессрочную ссылку в один из филиалов НИИСТ с номером вместо названия -- небольшой спецобъект в Бурятии. Работал я там по прежней специальности, только фактически на положении заключенного -- без права переписки, без права выхода за пределы объекта, зато с многочисленными дополнительными обязанностями. Я делал расчеты и разрабатывал программное обеспечение для технологий, основанных на методах буддийских лам, сиддха-йогов и шаманов монголо-тибетского региона.

Пожалуй, я должен наконец рассказать хотя бы вкратце о том, что такое технологии оперативного управления событиями, потому что многие читатели могли с этим никогда не сталкиваться, а повесть "Понедельник начинается в субботу", как я уже говорил, описывает "советскую магию" в практически неузнаваемом виде. Я мог бы рассказать обо всем этом гораздо подробнее, но мне не хочется, чтобы у издателей моего повествования были неприятности. Это было бы вредно для дела. Поэтому я не сообщу здесь ничего такого, до чего не мог бы дойти своим умом любой человек, умеющий правильно читать книги и газеты и делать из прочитанного правильные выводы.

Так вот, и в этой реальности в НИИСТ, и в той реальности в НИИЧАВО мы занимались, в принципе, весьма банальными вещами. Отдел Оборонной Магии (кстати говоря, ни в этой, ни в той реальности он не был заброшенным и безлюдным, а был, напротив, самым что ни на есть главным отделом в институте) совершенствовал магические виды оружия и средств защиты. Отдел Линейного Счастья (я буду использовать названия из повести-сказки, чтобы не смущать читателя спецтерминами) занимался магическим воздействием на психику как отдельных людей, так и человеческих сообществ. В Отделе Предсказаний и Пророчеств пытались выяснить, существует ли на самом деле такая вещь, как Судьба, и если да, то как можно ее обойти. (Впрочем, у них гораздо лучше получалось задним числом комментировать уже прошедшие события, чем предсказывать грядущие.) Отдел Вечной Молодости занимался проблемами тонкой энергетики, "внутренней алхимии" и, в конечном счете, физического бессмертия. Ничего подобного отделам Смысла Жизни и Абсолютного Знания я в двух знакомых мне реальностях не знал. Думаю, что этими проблемами занимались другие институты. В Спецтехе был еще Отдел Контактов, впоследствии преобразованный в Институт Ченнелинга, где исследовали феномены телепатии, ясновидения и других методов получения информации из астральных источников. И был очень засекреченный Отдел Геополитики, где, насколько я понимаю, разрабатывалась стратегия борьбы с враждебными коммунизму магическими орденами.

Услуги программистов и операторов ЭВМ требовались в основном оборонщикам, предсказателям и контактерам. В бурятской шарашке, куда меня засунули по завершении оперативно-следственных мероприятий, я, как неблагонадежный, к оборонной тематике не допускался, а работал в области индо-тибетских и китайских прорицательных систем.

В начале 1972 года мы вычислили, что 7 августа, в первый день сезона "начало осени" согласно древнекитайскому календарю, должны произойти страшные события. Назревала космическая катастрофа огромного масштаба, грозившая уничтожить всю Землю. Сотрудничавшие с нами шаманы подтвердили это предсказание. По ряду косвенных признаков я догадывался, что в последнее время обострилась борьба магических организаций, контролируемых Северовосточным Союзом (он же Континентальный орден, он же Иерархия Шамбалы) и Юго-западным Альянсом (он же Атлантический орден, он же Иллюминаты Атлантиды). Как я понял, всерьез велась подготовка к третьей мировой войне, причем атлантисты были в более выгодном положении, потому что у них было куда отступить в случае поражения. Я имею в виду их базы на Луне и Марсе (сейчас об этом можно говорить вслух, поскольку эта информация давно просочилась в общедоступную литературу). Наши контактеры отчаянно старались заручиться поддержкой внеземных сил, но, как и всегда, безрезультатно -- в то время, как Серые из созвездия Сети с 1947 года активно сотрудничали с американцами. Сириус и Плеяды традиционно поддерживали некоторых других членов Юго-западного Альянса, а связанный с Шамбалой Пояс Ориона занял позицию нейтралитета.

Седьмое августа стремительно приближалось, и было понятно, что обе стороны попытаются использовать космическую катастрофу в своих интересах. В нашей бурятской шарашке и во всех аналогичных учреждениях по всей стране было объявлено "осадное положение". К сожалению, мне трудно судить о том, как развивались события до лета следующего, 1973 года, поскольку поступавшая для переработки к нам в вычислительный центр информация стала шифроваться новыми, сверхмощными кодами, а всем сотрудникам ниже третьей ступени посвящения (у меня была первая) было категорически запрещено выходить даже в нижние слои астрала. С нарушителями расправлялись очень жестоко, и я решил не рисковать. Таким образом, я не мог воспользоваться своими небольшими навыками ясновидения и оказался отрезанным от всех источников информации о внешнем мире.

Лишь оказавшись в мире, где уже пала коммунистическая система (но не ордена, подчиненные Шамбале и Ориону!), я смог получить некоторые дополнительные сведения о том, что произошло в августе 1972 года, из книг американских авторов, тесно связанных с орденами Атлантиды -- Сириуса -- Плеяд.