Утверждать (как делают многие из них), что физические чувства и логическое рассуждение суть единственные средства, при помощи которых можно понять мир и получить знание, -- совершенно ненаучно. Любое такое заявление есть лишь предположение, не подтвержденное опытом.

Занимая такую позицию, естественная наука является такой же догматичной, как и высмеиваемая ею религия, ведь в этом случае за наукой предполагаются превосходство и непогрешимость, опровергаемые самой ее историей. Наука гордится своими экспериментальными методами, но способна применить их лишь к очень ограниченной части вселенной -- к той ограниченной части, которую она догматически полагает единственным легитимным полем для исследования. Когда ученые встают в такую позу, искренним людям, ищущим истины во всех сферах, то есть желающим постоянно приводить познания в соответствие с бесконечной и неисчерпаемой Реальностью, остается лишь протестовать.

Попытки сузить поле исследований возникают из вполне естественного желания загнать изучаемый объект -- эту необъятную вселенную -- в пределы досягаемости ограниченного разума исследователя.

Такие попытки предпринимались несколько столетий назад Инквизицией, которая преследовала знаменитого ученого Галилея за то, что он дерзнул в своих исследованиях выйти за установленные церковью границы и подвергнуть сомнению общепринятую модель Солнечной системы. Такая широта интересов была сочтена святотатственной. Точно так же в наше время физики-ортодоксы не могут принять широту интересов исследователей психических явлений, не говоря уже об оккультистах. Ведь, хотя сегодня легитимное поле экспериментальных исследований уже распространилось на всю сферу физических явлений, это все еще очень ограниченное поле и тех, кто заявляет, что есть более обширные сферы, подлежащие исследованию, внутренние по отношению к физическим, считают глупцами. Такими же глупцами, какими выглядели первые астрономы, заявлявшие, что Земля -- не центр вселенной, а лишь одна планета среди многих, вращающихся вокруг солнца, во много раз большего по размерам.

Но, поскольку мы согласились с тем, что всякое знание должно основываться на опыте, а повторяющийся опыт обычно исправляет ложные впечатления, выведенные из опыта ограниченного, становится ясно, что легитимным может быть любой путь, по которому мы приходим к более широкому и точному знанию. Единственный критерий его полезности -- истинность.

Таким образом, если я вижу сон, за которым через несколько дней следует некоторое событие, и сон повторяется снова и снова, и каждый раз за ним следует то же самое событие, значит, сновидение -- такой же полезный источник информации относительно данного конкретного события, как и любой признанный физический информационный канал.

Если такое сновидение культивировать и если образы, представляющиеся сознанию, как показывает опыт, неизменно означают приближающееся событие; если таким образом события предсказываются точно и регулярно; если такие предсказания невозможно получить любыми чисто физическими средствами, -- тогда сны становятся легитимным источником ценного знания, надежность которого определена воспроизводимыми экспериментами.

Кстати говоря, многие люди получали информацию через такие сны, и есть достоверные записи о том, как это спасало человеческие жизни!

Конечно, при этом неправильно было бы заключить, что на сны, ясновидение, телепатию и другие психические явления, ныне относимые к "оккультным", можно полагаться без полновесных доказательств. Нельзя и принимать вольные их объяснения -- вообще любые объяснения, не проверенные тщательными экспериментами.

Так, услышав при помощи яснослышания некий голос, якобы исходящий от давно умершего человека, я могу принять тот факт, что я слышу голос, и подождать подтверждения предполагаемого источника. Для проверки физических экспериментов и предотвращения ложных заключений разработаны специальные методы и приборы; можно придумать и такие тесты, которые исключили бы возможность обмана при идентификации развоплощенной сущности. Следование советам, принятым при помощи яснослышания, неоправданно, пока регулярное наблюдение за полученной таким образом информацией не установит ее надежности. Но даже и после этого в некоторых случаях полученная информация может "сбивать с пути" -- ведь и советы друга могут быть всегда хороши, но в иных особых случаях неприемлемы. Точность и ценность информации, полученной по любым каналам, физическим или психическим, в равной степени требует экспериментального определения.

Литература, охватывающая все поле психических исследований, которой мы здесь лишь коснемся, докажет любому непредвзятому уму, что кроме пяти физических чувств существуют и другие чувства и способности.

Физическая наука, пока еще не способная объяснить эти силы, предпочитает их игнорировать. Ученые, становясь в позу просвещенного превосходства, просто отметают саму тему в сторону, говоря: "Чепуха!". Это демонстрирует ограниченность наших научных мужей, и хуже всего то, что для обывателя приговор этих специалистов является окончательным.

В общественном мнении естественные науки непогрешимы, но на самом-то деле они постоянно подвергаются пересмотру: каждое новое десятилетие исправляет ошибки предыдущего. Поэтому теория, которая сегодня считается "научной", несколько лет назад могла быть неизвестна никому, а еще через пару лет может быть и отвергнута. Действительно, многие вещи, которые наука тридцать лет назад объявляла невозможными, сегодня являются свершившимися фактами. Господствующие в науке мнения постоянно опровергаются новыми открытиями, и порой для соответствия изменившимся концепциям вся структура науки нуждается в перестройке.

Это говорится не в упрек естественным наукам; наоборот, и оккультные науки должны следовать такой процедуре, ибо она-то, как мы видели, и способствует росту знания. Но основываться на выводах одних лишь естественных наук -- это все равно, что строить здание на зыбучих песках. Эти выводы должны скрепляться и улучшаться цементом из других, более обширных сфер знания.
 

Затем он открывает, что есть кое-что еще, кроме Я ЕСМЬ: "Вселенная существует". Это он Чувствует.

И уже опираясь на это чувство, он решается определить природу этой вселенной относительно себя самого -- относительно того, кто чувствует и знает. Здесь он обнаружит смутно ощущаемое присутствие сверхфизических чувств и почти наверняка узнает о том, что среди его сограждан кое-кто претендует на обладание этими чувствами в более выраженной форме.

При помощи таких людей наш честный ученый дополнит знание, добытое в физических исследованиях, новым знанием, добытым в исследованиях психических. Вполне вероятно, что его первые эксперименты окажутся неубедительными; но если он будет настойчив и охватит исследованиями достаточно широкое поле, то, вне всякого сомнения, обнаружит существование способностей, законов и сил, которые материалистическим философам даже и не снились. Придя к такому заключению, он станет ученым-оккультистом.
 

О таких расхождениях между теорией и практикой не объявляется широкой публике, ведь точность знаний ученых -- это их кусок хлеба. Возьмем Закон Гравитации, который является основой всех астрономических и механических расчетов и формулируется так: "Сила гравитационного притяжения двух тел пропорциональна произведению их масс и обратно пропорциональна квадрату расстояния между ними. Этот закон не обеспечивает точности небесных калькуляций! По всем теориям физической науки, планеты должны оказывать друг на друга влияние, точно измеримое согласно этому закону. Опыт, однако, показывает, что к квадрату расстояния должна быть прибавлена некоторая десятичная фракция, но даже и при таком вмешательстве в числа наблюдаемые положения планет отличаются от расчетных. Ученые вынуждены постоянно изменять математические формулы, пытаясь получить правильный ответ.

Или возьмем теорию приливов и отливов, которую преподают во всех школах. Она формулируется так чеканно, что можно предположить: уж эта-то теория есть воплощение научной точности. Но на практике приливы отнюдь не соответствуют своим теоретическим показателям;2 иногда расхождение так сильно, что Луна, кажется, отталкивает воды, а не притягивает их,3 и приливные волны оказываются в положениях, почти противоположных расчетным. Поэтому для чисто практического предсказания приливов на основе прошлых наблюдений честно рассчитываются их колебания. Это классический пример получения правильного ответа без знания "почему" -- так школьник "подгоняет" решение задачи под ответ, данный в конце учебника.

Обратив внимание на такой образ действий некоторых светил научного мира, наш честный исследователь оккультного уже не удивится, обнаружив, что и многие энтузиасты-оккультисты часто делают заявления, которые невозможно проверить. Но он не станет на этом основании отбрасывать весь оккультизм, как ранее при подобных обстоятельствах не отбрасывал всех достижений физической науки.
 

Для того, чтобы это продемонстрировать, не нужно обладать никакими психическими чувствами. Это исключительно сфера научного эксперимента. Если определенное угловое отношение между двумя планетами всегда соотносится с определенного рода событиями, и если это можно подтвердить таким количеством "натальных карт" разных людей, которое исключает "совпадение", никакие теоретические аргументы не смогут опровергнуть этого факта.

Физическая наука не желает принимать таких заключений и даже проводить для их проверки необходимые эксперименты, потому что она до сих пор не нашла теории, адекватно объясняющей их. Изабелл М. Льюис из Обсерватории флота США замечает (журнал "Нэйчур", апрель 1931): "В самом деле, сомнительно, чтобы кто-то из астрономов умел составить гороскоп или сделать астрологическое предсказание любого рода". (См. Курс 17, "Космическая алхимия", гл. 6.) И вот эти самые астрономы, не умеющие составить простейшей натальной карты, осуждают астрологию как лженауку, потому что у них нет теоретической базы, позволяющей ее объяснить.

Затем внимание нашего исследователя может привлечь алхимия. Хотя он знает, что ее поносят как "упраздненную науку", но больше не желает безропотно соглашаться с приговорами, выносимыми школой, частую предвзятость которой он уже обнаружил; с приговорами, выносимыми людьми, которые сами не знают, что осуждают. Он выясняет для себя два главных принципа алхимии, сформулированных древними: что существует Первичная Субстанция, из которой состоит вся физическая материя, и что возможно превращать один металл в совершенно другой.

Такие идеи высмеивались химиками до последних нескольких лет.* Сейчас, однако, уже доказано, что все атомы особым образом устроены из электрических частиц с равными отрицательными и положительными зарядами, которые удерживаются в определенном объеме благодаря притяжению между отрицательными электронами и положительными позитронами. Таким образом, электричество есть Первичная субстанция.

Далее: радий разлагается на гелий и свинец. Профессор Рамзи превратил медь в литий; другие ученые, бомбардируя атомы элементов, расщепляют их ядра, получая тем самым другие элементы. Таким образом, теория алхимических процессов, которую так долго высмеивали ученые-естественники, теперь подтверждается в их собственных лабораториях.

Итак, применив столь же экспериментальные научные методы в столь же научных условиях, Ученый-Оккультист продемонстрировал Магию, Астрологию и Алхимию. И теперь он не склонен сбрасывать со счетов любую отрасль оккультизма без тщательного ее исследования.

К различным методам прорицания он подходит, пожалуй, с изрядной долей скептицизма. Но даже здесь он с удивлением обнаруживает результаты, которые невозможно списать на совпадение, и вынужден заключить, что в основе всего этого лежат некие законы, которые физическая наука совершенно игнорирует. С другой стороны, размышляет он, физическая наука так и не выяснила законы рождения солнечного тепла. Каждую из теорий, которые формулировались для объяснения этого явления -- как, кстати, и многих других, -- последующие исследования разносили в пух и прах. Так удивительно ли, что наука не в состоянии открыть ментальные законы, управляющие прорицанием?

Возникает другая проблема: не только естественная наука задыхается под гнетом многочисленных ошибочных идей и теорий; оказывается, и в науке оккультной факты настолько сильно загромождаются спекуляциями и беспочвенными предположениями, что в текущей литературе можно найти очень мало полезного.

На каждом шагу наш исследователь сталкивается с мистической глупостью, абсурдом, противоречащими друг другу учениями. У каждого, к кому он обращается за помощью, есть свое мнение, но, как правило, оно не опирается на экспериментально установленные факты. Похоже, ему остается лишь продвигаться самостоятельно, шаг за шагом, применяя методы экспериментальной науки к явлениям психическим и духовным, и так добывать свое знание "из первых рук". Он знает, что для этого требуются усердие, терпение, разборчивость и, наконец, развитие чувств бессознательного ума.

Хотя интуиция и перенос мыслей, несомненно, относятся к деятельности или восприятиям бессознательного ума, они очень часто сообщают о явлениях физического плана. Поэтому древние относили их к физическим чувствам -- наряду с другими пятью. Впрочем, будь физических чувств пять или семь, все равно получаемых через них опыт является основой всякого знания о физической жизни.
 

Сколько таких людей, определить трудно: чтобы не стать объектом насмешек, они обычно воздерживаются от публичных объявлений о своих способностях. Но мало-мальски беспристрастное исследование обязательно установило бы факт существования таких чувств, с помощью которых можно воспринимать и понимать другие миры, кроме физического.

Более того: как физические чувства можно развивать и обострять, так и чувства психические можно выводить из их "дремлющего" состояния и совершенствовать.

Развивая эти чувства, можно придерживаться одного из двух методов. Первый метод -- негативный, медиумистический, пассивный и разрушительный для личности. Он влечет за собой цепь дурных результатов, и прибегать к нему не следует! Другой метод -- позитивный, контролирующий, активный; как правило, он укрепляет Волю и Личность, усиливает ментальность и дает больше жизненной силы телу.
 

Часто они дают нам информацию, которую позже можно подтвердить, -- причем такую информацию, которую на тот момент никак нельзя было получить при помощи физических чувств. И по мере возрастания надежности психических чувств их можно уверенно использовать для изучения феноменов внутренних миров. Данные этих чувств можно проверять, сравнивая одни отчеты с другими и с последующим опытом.

На более поздней стадии оккультного развития, когда и если ученику хватает терпения и способностей, чтобы пройти дальше по царской дороге, ведущей к Посвящению, он уже может сознательно покидать свое физическое тело и путешествовать на внутреннем (по отношению к физическому) плане. Можно разработать научные методы доказательства реальности таких путешествий.

Доказать бессмертие -- гораздо труднее. Но тот, кто посещает дома мертвых и общается с ними, убеждается без тени сомнения в существовании жизни после смерти.

Наш опыт жизни в материальном мире подсказывает, что часто лучше руководствоваться инстинктами, заложенными в нас природой, чем рассуждениями, основанными на ограниченных предпосылках. Так и в этом вопросе -- лучше инстинкт, чем предубежденность. Инстинкт учит животных готовить на зиму теплую нору и набивать ее съестными припасами. Зверек ведь не может ничего знать о зиме из своего личного опыта, если он готовится к первым в своей жизни холодам. Так и человек инстинктивно ожидает другой, будущей жизни и хочет подготовиться к ней. Оккультист, побуждаемый инстинктом, готовится к жизни вечной, к жизни бесконечного развития; развивая свои индивидуальные способности, он исследует эти сферы и еще на Земле кое-что узнает об их законах.

Мы повторяем: данные, на которых зиждется оккультная наука, -- сугубо экспериментальные. Как физической науке нужны рабочие гипотезы, так и в оккультной без них не обойтись. И оккультная наука так же, как физическая, не распадается, если та или иная теория оказывается неверной.

Например, химия не погибла, когда пришлось отказаться от атомистической теории Дальтона, которая столь долго была ее рабочей гипотезой, и перейти к электронной теории. Так и опровержение любой доминирующей оккультной теории не опровергает оккультизма в целом. Ведь его истины основаны на наблюдаемых феноменах, тщательно проверенных и сопоставленных. Если же какие-то идеи оказываются проверенными и подтвержденными в недостаточной степени, их можно удалить или заменить без разрушения всей конструкции.
 

Мы также не хотим, чтобы наши идеи принимались на веру. Напротив, мы указываем ученику, как он может развивать свой собственный разум и свои собственный психические способности, и искренне советуем ему опровергать или подтверждать любое наше заявление своими собственными экспериментами.

Большинство религий учит тому, что существует жизнь после смерти. Но они не поощряют попыток доказательства ее существования. Мы же, ЦЕРКОВЬ СВЕТА, убеждены в том, что на всех возможных уровнях, во всех сферах природы, как физических, так и духовных, должны проводиться упорные исследования, чтобы человек мог не только верить во что-то, но и знать об условиях, в которых ему доведется жить в каждом из многочисленных миров; чтобы он мог применять открытые таким образом законы и принципы и достигать успеха -- в самом широком смысле этого слова -- везде, где бы он ни оказался.

Физическая жизнь -- всего лишь фрагмент огромной жизни, уготованной человеку. Чем больше мы знаем о законах физического плана, включая законы оккультные, тем больше наши шансы на физический успех. Физическим успехом не следует пренебрегать!

Но если мы хотим иметь основу для успеха в жизни по самому большому счету, нам также нужно приобретать знания о законах, управляющих другими планами. Чем более исчерпывающе наше знание, тем лучше мы подготовлены к изменению самих себя согласно требованиям этой большей жизни. Именно такое знание и старается предоставлять РЕЛИГИЯ ЗВЕЗД.

Эти уроки не претендуют на непогрешимость. Они лишь представляют нынешние воззрения тех индивидуумов, находящихся на разных планах, в том числе и на физическом, которые, в древности или в наше время, были специально подготовлены и провели исследования на всех доступных уровнях. Эти уроки, таким образом, предлагаются ученикам не как последнее слово, к которому уже ничего нельзя прибавить, но как лучшая информация, полученная от высоких разумов на различных планах, которая доступна на данном этапе эволюции.