тактико-технических методик». Дело в
том, что повальное увлечение боевым
ножом про­изошло на волне вьетнамского
синдрома, когда «Зелёный берет» с
закатанными рукавами, забрызганный
кровью и с ножом в руках, стал воплощением
настоящего мужчины. Сотни любителей
бросились на поиски школ, стилей и
ме­тодик подготовки в данной области.
Спрос рождает предложение.
Вот только с ножом вышла некая
заминочка. Даже будучи
деревянным, тренировочным, он оставался
оружием, способным не только травмировать,
но и убить при неосторожном либо
бесконтрольном обра­щении, а эмигранту
из Юго-Восточной Азии, преподающе­му
столь опасные дисциплины, так не хочется
отвечать пе­ред судом за травмированного
ученика. Что же делать?
Выход нашёлся очень просто. Во-первых,
учебное оружие стало выполняться из
мягких, травмобезопасных материалов,
что сразу уничтожило такой фактор
обучения, как чувство пореза и боль от
пропущенного укола деревянным ножом.
По моему глубокому убеждению, нож не
может быть резиновым, только деревянный
или схожий по характеристикам
пласт­массовый с определённой длиной
и кривизной клинка.
Во-вторых, боевая техника
и тактика свелись к абстраги­рованным,
формальным комплексам, подозрительно
напо­минающим ката каратэ, но только
выполняемым с адекват­но действующим
партнёром. Не имея в силу объективных
причин собственного прикладного опыта,
обучаемый заме­щал опасные, по сути,
реальные знания на суррогат вы­мышленных,
но имеющих коммерческий успех в силу
сво­ей внешней эффектности и безопасности
в процессе обуче­ния. Абстрагированные,
не связанные с реалиями связки, порой
алогичного характера — это основа
большинства учеб­ных курсов, предлагаемых
для широкого спектра слушате­лей в
США, Южной Африке и Европе.
Давно невоюющие страны
теряют реальное представле­ние обо
всей грубости и беспощадности военного
конфлик­та. Инструктор, ни разу не
применявший боевой нож в реальной
схватке и свято верящий тем не менее в
свою боеготовность, даже не смешен, он
опасен, так как его сте­реотипы и
представления об алгоритме силового
противо­стояния навязываются обучаемым.
На сегодняшний день Россия
активно восстанавливает почти 80-летний
пробел в изучении холодного оружия
ближ­него боя, связанный с определением,
его как криминально­го, бандитского.
И, надо сказать, криминальная ситуация,
нестабильная внешняя и внутренняя
обстановка, обилие ло­кальных
конфликтов, всё это, как ни парадоксально,
игра­ет роль катализатора в процессе
изучения этой области во­енного
знания. Есть всё основания полагать,
что деятель­ность таких специалистов,
как Валерий Быков, например, в конечном
итоге приведёт к созданию отечественной,
цело­стной по форме и глубокой по
содержанию системе приме­нения боевого
ножа.
Кремнёвый нож, завершив полный круг
перевоплощений, превратился в современный
боевой нож, завершив тем самым эволюцию
холодного оружия в целом.
Теперь поговорим более
конкретно непосредственно о применении
боевого ножа. Существует ряд тактичес­ких
задач, невыполнимых либо трудновыполнимых
без помощи боевого ножа, отсутствие
отечественных мето­дик в этой области
значительно сужает тактический ар­сенал
специалистов специального назначения,
либо ста­вит преподавание специальной
тактики в зависимость от иностранных
разработок, что совершенно не допус­тимо.
Перечислим лишь некоторые
тактические задачи, реше­ние которых
возможно с предпочтительным использовани­ем
боевого ножа:
Бой во взрывоопасном помещении.
Диверсионная вылазка, подразумевающая
сохранение режима секретности.
Неудачно закончившаяся
боевая задача, контузия, ра­нение, то
есть всё то, что оставляет военнослужащего
спец­наза в «зелёнке» наедине с
агрессивной средой, где нельзя даже в ..далее